— Пускай. Надо мной тоже смеялись, до шестидесяти лет, — загадочно хмыкает она.

— А что случилось потом?

— Потом некому стало смеяться. Хожу по кладбищу, хихикаю в одиночестве.

— Я не могу его надеть, здесь моль проела, — понуро морщу нос, разглядывая себя в зеркале. И ведь не вру, на груди действительно съеден шмат с горошину.

— Точно! — Старческая скрюченная фигурка с невообразимой ловкостью для своих лет прошмыгивает к трюмо. — Моя счастливая брошь! Вот, держи. Мне её твой прадед подарил. — Глаза за стёклами очков поддёргиваются мечтательной дымкой. — Помню, мы в тот день первый раз поцеловались.

— Спасибо, ба, — сглатываю ком, образовавшийся в горле, пряча дефект на платье под серебряной жар-птицей.

— Ты мне гляди, шибко не расслабляйся. — Грозит она пальцем. — Полезет к губёшкам, тресни его хорошенько! В щёчку пусть клюнет, если прям невтерпёж. Не больше! Ну всё, поторапливайся, — властно взмахивает рукой в сторону двери. — Я засекаю твоё «честно-честно».

— Да ты ложись, что я дверь сама не открою? — отмахиваюсь, навскидку прикидывая, сколько часов может занять осада Аристова, но ловлю на себя пронизывающий сомнением взгляд и спешу ретироваться: – В смысле, да, конечно, ба. До полуночи буду как штык!

Смерив меня ещё одним острым взглядом, она наконец удаляется к себе, а я же, тихо ликуя, выбегаю на лестничную площадку и показываю язык в сторону квартиры Яна.

Такси без приключений привозит меня к клубу. Глядя на очередь, выстроившуюся у входа, я малодушно радуюсь холодному времени года. Винтажного-то наряда под пальтишком не видно, иначе не пройти мне фейсконтроль, как грешнику в ворота рая.

Однако что-то неуловимое сбивает мне весь настрой, стоит заметить перед собой чернявый затылок. Нехорошее предчувствие усиливается по мере того, как парень начинает поворачиваться, открывая моему взору безупречный профиль и… до пошлости банальный букет красных роз!

Ну, разумеется, у Барби сегодня днюха, где ж Льдову ещё быть?

В груди закипает уже привычное волнение напополам с раздражением, потому что Ян чёртов махинатор. Он обязательно начнёт путать мне карты, а я скорее подавлюсь собственной гордостью, чем позволю себе проиграть.

Поначалу лучше затаиться.

Попытка немедленно смешаться с толпой проваливается ещё на стадии задумки, когда меня молниеносно перехватывают за шкирку.

— Вай-вай-вай, какая встреча, — язвительно тянет сцапавший меня друг, вынуждая невольно втянуть голову в плечи. — Вот ты и попалась, Бойко.

Упс…

— Льдов, что ты делаешь?! — Округляю глаза, узрев до боли знакомые цифры на дисплее его смартфона.

— Домой к тебе звоню, — бросает Ян, удерживая растопыренной пятернёй мою любопытную моську на безопасном расстоянии от своего мобильного, чей предшественник был нами варварски загублен в похожей ситуации.

— Зачем? — шамкаю, безуспешно пытаясь укусить его за ладонь.

— Ты явно заблудилась на пути к своей кровати. Но не переживай, сейчас тётя Марина заберёт тебя под белы рученьки и упакует в тёплую пижаму.

— Меня ба отпустила! — В бессилии хватаю пальцами воздух у его горла.

— Гонишь, — фыркает Льдов недоверчиво.

— Вот! — Распахиваю пальто, являя миру позорный наряд эпохи динозавров.

Мда… Если Аристов отреагирует так же, боюсь, он из ступора и к Новому году не выйдет.

— Вау… — Ян аж присвистывает, пожирая взглядом дизайнерское фиаско не хуже той моли… и начинает ржать аки упоротый.

— Руки убрал, у меня карт-бланш! — сиплю упрямо в обслюнявленную ладонь.

— Феноменальная храбрость, — его голос вдруг становится серьёзным, угрожающим я бы даже сказала. — Тебе здесь не место.

— Это только мне решать!

— Адьес мучачос! — рявкает непреклонно, впиваясь мне в щёки горячими пальцами. — Я не собираюсь гробить вечер, бегая за тобой нянькой.

— Если ты меня немедленно не отпустишь, то рискуешь сильно облажаться! — нехотя делюсь нарытой в переписке информацией. — Да Куницына за этот веник из твоей пятой точки вазу сделает!

Хватка на моём лице незначительно слабнет.

— С букетом-то что не так?

Льдов хмурится, придирчиво разглядывая отборные голландские розы.

— Так я тебе и сказала, — зыркаю на него исподлобья, взглядом призванным испепелить всё живое в радиусе метра. — Сначала отцепись. Сегодня я сама по себе, без нянек справлюсь.

— Ну? — Ян нетерпеливо разводит руками, демонстрируя отсутствие дурного умысла.

— Баранки гну, — зловредно выхватываю розы и засандаливаю веник в урну. — Не надо ей твоих цветов, поверь мне на слово.

— Прости, подруга. Факты будут понадёжней.

Я достаточно хорошо знаю Льдова, чтобы различать, когда в споре его начинает увлекать далеко не победа. Сейчас как раз такой случай.

Получается, он всерьёз увлёкся Куницыной?!

Очень похоже на то.

У Яна и раньше случались интрижки, но все настолько мимолётные, что никогда не угрожали нашей дружбе. Досуг мы всегда проводили вместе, а втроём-то, что будем делать? Меня уже от Куницыной этой воротит!

— Аллергия у неё, — рявкаю, толкая его в грудь. — И вообще, вертихвостка эта твоя Агата! Свят, между прочим, так дёшево не ведётся. Пусть он простак, зато честный и верный.

— Я погляжу, Свят у тебя прямо святой… — Ян медленно надвигается, играя одновременно словами, желваками и на моих нервах. — Или, может, просто ты, Лерка, не справляешься? Мой тебе совет — сдавайся, пока это не начало выглядеть жалко.

— Фигушки, я вытащу Аристова из её когтей, — намеренно дразню друга, внезапно поняв, что стыжусь своих настоящих эмоций. Я их не понимаю толком даже, но чувствую необходимость спрятать. — Идём до конца, Ян, помнишь?

— Тебе что, сета приседаний в лужу было мало?

Вот Льдов вроде бы наезжает, но на лице как обычно играет лукавая ухмылочка, которая так и подначивает принять вызов.

— Дружище, сотри с лица улыбку. Ты ещё не выиграл. — Дерзко провожу пальцами по ироничному излому его губ, разбившего и развеявшего на атомы не одно девичье сердце.

— Но и не проиграл, — отмечает Ян склоняясь.

Правая щека начинает гореть совсем не от мороза. Он так близко, что при желании мог бы укусить. Я теряюсь, разрываясь между желанием отшатнуться и любопытством узнать, что случится, если поддамся вперёд. На кураже пульс до неба подскакивает!

Да нет, меня так колотит от злости. Точно-точно.

— Это дело времени, — отзываюсь сипло.

— Ошибаешься. Это дело тактики. — Ян громко втягивает воздух… и, кажется, вместе с ним мои дурные совершенно мысли. — Ты собираешься сразить Аристова духами с нафталином?

Вот чёрт!.. С трудом удерживаюсь, чтобы не начать при нём к себе принюхаться. В такие моменты героини бабулиных любимых сериалов непременно краснеют. Всем сердцем надеюсь, что меня эта дебильная реакция успешно миновала.

Кроме как высмеять внезапную неловкость, я по-иному не могу отреагировать.

— Почему бы и нет? Представляю, как тебе будет обидно, когда Свят на меня всё-таки клюнет.

Льдов отстраняется, продолжая загадочно щуриться. Видно, его так и подмывает как-то подколоть, но он нарочно тянет время, нервируя меня. Не переставая усмехаться, ловит полы моего пальто и застёгивает на все пуговицы.

— Холодно. Простынешь.

Я чувствую себя растерянной, глядя на удаляющую от клуба спину друга. Что он собирался на самом деле сказать не представляю. И не уверена, что хочу узнать.

Ложь во спасение

В душном помещении клуба становится в разы неуютнее, как только единственная маскировка попадает в руки гардеробщика. Теперь я робко обнимаю плечи в попытке прикрыть непотребный наряд и всем сердцем уповаю на темноту. На моём фоне даже закулисная штора покажется стильной – последний писк, но явно не моды.

Нахожу в толпе Свята и легонько стучу пальцами по широкой спине. Щёки кусает стыдливый румянец, когда сбитый с толку Аристов потрясённо моргает.